Загадки «гобелена из Байё»: борьба за гобелен

Раритеты истории. Итак, прошло некоторое время и наступила очередь очередного материала о гобелене. Мы остановились на том, что ни Франко-прусская война 1870-1871 годов, ни Первая мировая не оставили на нём никаких следов. Прошли, так сказать, мимо… Но во время Второй мировой войны гобелену довелось пережить одно из величайших приключений, которое вполне могло привести к его полному уничтожению. И было так, что 1 сентября 1939 года, едва только немецкие войска вторглись на территорию Польши, гобелен было решено на всякий случай убрать куда-нибудь подальше. Его сняли с выставочного стенда, опрыскали инсектицидами, аккуратно скатали и спрятали в бетонном подвале под епископским дворцом в Байё.


В нём он провёл целый год, и лишь изредка туда заходили люди и вновь посыпали его инсектицидами. Но вот в июне 1940 года Германия сокрушила Францию, и она пала. И почти тотчас гобелен оказался в поле зрения германских оккупационных властей. Его достали из подвала и с сентября 1940 года и по июнь 1941 года гобелен по крайней мере 12 раз выставляли на обозрение германской публики. Причина проста. Так же, как и Наполеон, нацисты рассчитывали на повторение успеха Вильгельма Завоевателя, и так же, как и Наполеон, смотрели на гобелен как на средство пропаганды. И опять-таки повторили судьбу Наполеона, и отложили вторжение в Англию в 1940 году. К неудовольствию Гитлера, выяснилось, что Британия эпохи Черчилля куда лучше готова к войне, нежели Англия эпохи Гарольда. Она смогла выиграть войну и в воздухе, и на море. Хотя гитлеровцы продолжали её бомбить, было понятно, что десант через Ла-Манш грозит катастрофой. Поэтому Гитлер решил направить удар против Советского Союза, поскольку считал его, в отличие от Великобритании, «колоссом на глиняных ногах».


Однако интерес в Германии к гобелену после этого не пропал. Дело в том, что там существовала одна любопытная организация под названием Аненербе (наследие предков) — исследовательское и просветительское отделение германского СС — которая как раз особенно им заинтересовалась. Цель была очень простой: «научно» доказать превосходство арийской расы. Для этого Аненербе привлекла множество немецких историков и учёных, с готовностью забросивших занятия подлинно научными исследованиями ради обеспечения интересов фашистских громил. Сработал знаменитый эффект Даннинга — Крюгера, суть которого заключается в том, что люди, имеющие низкий уровень образования (а в гитлеровском руководстве только один Шахт имел высшее образование!), делают ошибочные выводы, принимают неудачные решения и при этом не способны осознавать свои ошибки в силу низкого уровня своей квалификации. А приводит это к возникновению у них явно завышенных представлений о своих собственных способностях.


Вот и эта организация чем только не занималась, включая чистую евгенику, цель которой заключалась, например, в том, чтобы немецкие женщины рожали сразу по двойне. Ставила бесчеловечные медицинские эксперименты в концентрационных лагерях, но также занималась археологией и историей. В самые тяжёлые времена войны огромные средства тратились на изучение древней германской истории, археологии, различных форм оккультизма и поиск произведений древнего искусства явно арийского происхождения. Вот и гобелен понравился им тем, что изображал доблесть нордических народов — потомков викингов, англов и саксов, то есть – древних германцев! Поэтому «интеллектуалы» из СС всячески пропагандировали мифы о Гиперборее, как древней прародины германцев с характером нордическим, стойким, и потому санкционировали амбициозный проект детального изучения гобелена, чтобы весь его сфотографировать, перерисовать и опубликовать эти материалы, превратив в доказательство превосходства арийской расы!


Французским властям пришлось подчиниться. В июне 1941 года гобелен был перевезён в аббатство Жуан-Мондойе, где его принялась изучать группа немецких исследователей под руководством доктора Герберта Янкухна — профессора археологии из Киля и активного члена Аненербе. Он даже удостоился чести 14 апреля 1941 года прочитать лекцию о гобелене «кругу друзей» Гитлера и затем на съезде Германской Академии в Штеттине в августе 1943 года. Интересно, что после войны его научная карьера продолжилась, а его сомнительное прошлое было забыто. В 1990 году он умер, но его сын все его труды, посвящённые байёскому гобелену, передал в дар музею, где они составляют важную часть архива по сей день.


Тут французские власти посоветовали немцам в целях безопасности перевезти гобелен в хранилище произведений искусства в Шато Де Сюрше. Это был большой дворец XVIII века, вдали от всех границ и морского побережья. Мэр Байё приложил максимум усилий, чтобы найти транспорт для транспортировки шедевра, но получил лишь грузовик с газогенераторным двигателем всего в 10 л.с., работающий на угле. Нечто подобное можно увидеть в кинокомедии «Большая прогулка», однако такие машины в те годы во Франции были широко распространены.


Вот в него-то шедевр и погрузили вместе с 12 мешками угля, и утром 19 августа 1941 года повезли в Шато Де Сюрше. Поначалу всё шло хорошо. Но когда водитель и два сопровождавших его человека остановились на ланч в городке Флерс, двигатель заводиться не пожелал. Только через 20 минут он заработал, но опять забарахлил на подъёме в гору, так что им пришлось его толкать наверх. Но там машина неожиданно сама покатилась вниз под гору, и беднягам пришлось за ней бежать. Таким образом они преодолели более 100 миль, которые отделяли Байё от Сюрше.


Но едва они выгрузили гобелен, как им нужно было ехать обратно в Байё, куда они должны были вернуться до 10 часов вечера ввиду установленного комендантского часа. Грузовик, правда, стал легче, но в гору по-прежнему не ехал. Только к 9 часам вечера они добрались до Алансьона, располагавшегося… на полпути в Байё. Город переполняли беженцы, так как немцы строили знаменитый «Атлантический вал» и эвакуировали местных жителей из районов строительства. Все гостиницы были заняты, в ресторанах и кафе не было еды. Наконец, консьерж городской администрации пустил их на чердак, который служил ещё и арестантской комнатой для спекулянтов. Из еды были только яйца и сыр, но они были рады и этому. Так что все трое возвратились в Байё только на следующий день, и тут же доложили мэру, что задание выполнено.


На новом месте гобелен находился три года. Но 6 июня 1944 года союзники провели высадку в Нормандии, и оказалось, что Сюрше находится всего лишь в 100 милях от побережья, и что союзники его рано или поздно захватят. Поэтому немцы, причём с согласия французского министра образования, посчитали необходимым вывезти его в Париж. Причём приказ о перевозке в Париж гобелена вроде бы отдал сам Генрих Гиммлер, который из всех ценнейших произведений искусства, находившихся в Шато Де Сюрше, выбрал почему-то именно его. Так 27 июня 1944 года гобелен оказался в подвалах Лувра.


Причём, если бы он оставался в Байё, то был бы давно «освобождён», так как солдаты 56-ой британской пехотной дивизии взяли город 7 июня 1944 года, уже на следующий день после высадки. Так Байё стал первым французским городом, освобождённым от германской оккупации. Причём, в отличие от многих других городов, ему очень повезло ещё и в том, что его исторические здания от войны ничуть не пострадали.



Генерал Эйзенхауэр хотел обойти Париж и сразу двигаться в Германию, но генерал де Голь, опасаясь, что Париж освободят коммунисты, настоял на освобождении столицы союзными войсками. В результате силы союзников подошли к городу и завязали бои в предместьях. Гитлер отдал приказ: если столица Франции будет сдана – стереть её с лица земли. Были заминированы все главные здания и мосты Парижа, а в туннелях метро заложены торпеды. Командовавший парижским гарнизоном генерал Хольтиц – выходец из семьи прусских военных, не мог нарушить этот приказ. Но понял, что его фюрер — сумасшедший, и всячески тянул время с его исполнением.




А в понедельник 21 августа 1944 года в его кабинет в отеле «Морис» вошли два офицера СС, чем до смерти перепугали генерала, решившего, что они пришли его арестовать. Однако оказалось, что он ошибся, и эсэсовцы на самом деле пришли за гобеленом! Что у них приказ Гитлера забрать его в Берлин. Очевидно, его хотели куда-то спрятать, но тут генерал со своего балкона показал им на Лувр, который уже был в руках бойцов французского сопротивления. «Гобелен там!» – сказал он, и один из эсэсовцев, немого подумав, тут же заявил, что французские власти, скорее всего, гобелен уже вывезли, так что нет смысла брать музей штурмом. В общем, разум и в этот раз возобладал, и оба гитлеровских эмиссара тут же отбыли в Берлин, так и не выполнив приказ.


А уже в тот же день весь Париж перешёл в руки союзников, так что гобелену теперь уже больше ничего не угрожало. Но старый мэр Байё, господин Додеман, узнав о том, что он находится теперь не в Сюрше, а в Париже, тут же послал его властям запрос на возвращение гобелена в Байё. Но поскольку дороги северной Франции всё ещё были опасны, а парижской публике со времён Наполеона гобелен не показывали, пришлось мэру согласиться на то, чтобы гобелен показали на выставке в Лувре в конце 1944 года. Так что домой он вернулся только лишь в марте 1945 года, спустя четыре года после того, как его увезли из Байё.


Было решено подыскать гобелену новое помещение, потому как туризм в послевоенное время стал бурно развиваться и старое здание уже не вмещало всех желающих на него посмотреть.


Выбрали байёскую семинарию 1653 года. В 1983 году закончили её обновление, и назвали новый музей Центром Вильгельма Завоевателя. Туристы со всего мира каждый год посещают его тысячами. Они восхищаются уникальным памятником XI века и вспоминают о событиях, потрясших «простоватый» средневековый мир и до сих пор оказывающих влияние на их сегодняшнюю жизнь!


Продолжение следует…