«Шах расписался в полном неумении…»

Иранская революция, которая произошла в 1978–1979 гг., была прежде всего ментальной революцией. Ускоренная вестернизация или модернизация, как принято называть эти действия в русской традиции, была ключевой причиной этой революции.

Но… обо всём по порядку.

Отсутствие модернизации превратило Иран к началу ХХ в. в полуколониальную страну, часть ее контролировала Россия, а часть — Великобритания. Так начался типичный для полуколониальных стран бег по кругу.

Россия имела имущество в Иране на 582 млн. золотых рублей: концессии, железные дороги, телеграф и банки, также под ее руководством было создано самое дееспособное подразделение иранской армии – казаки. Север Ирана с конца 1914 г. был оккупирован русской армией, откуда было отбито наступление турок в иранском Азербайджане и перенесены боевые действия на территорию Турции, в район оз. Ван. Англо-индийские войска оккупировали юг Ирана и вели боевые действия против турок в Месопотамии.

После Октябрьской революции и выхода России из 1-й мировой войны русские войска, в основном, покинули Иран, а те, что остались, перешли на службу к англичанам, которые в колониальном угаре планировали захватить не только территорию Ирана, но и часть Закавказья, нацелившись и на Среднюю Азию.

Проблема Ирана еще состояла и в том, что этноконфессиональный состав страны был неоднородный. Если основное население были персы, говорящие на государственном языке персидском или фарси (западноиранская языковая группа). К этой же языковой группе принадлежат курды, проживающие на западе страны, и белуджи на востоке страны. Курды проживали в Ираке и Турции. Белуджи также были разделены между тремя странами: Ираном, Афганистаном и британской Индией.

Вторая по величине языковая группа, представленная в Иране, это тюрки. Прежде всего, это азербайджанцы, проживающие на севере и северо-западе Ирана, до 30% населения (возможно, более), и туркмены на востоке страны.

Так же в Иране проживали евреи, ассирийцы и армяне.

Победа большевиков в Закавказье и Закаспии, высадка морского десанта под командованием Ф. Ф. Раскольникова в Иране, в Энзели, целью которого был разгром базы белых и англичан, с которой происходили поползновения на советскую территорию, подвиг Иран к подписанию договора с Москвой. А это, в свою очередь, привело к требованию Ираном пересмотреть кабальные соглашения с Британией.

Во время подписания договора в Москве, в феврале 1921 г., полковник персидских казаков, азербайджанец Реза-хан, захватил столицы с целью установления правительства, которое бы не было игрушкой в руках иностранцев. После чего последовала борьба группировок вокруг султана Ахмед-шаха Каджара (годы правления 1911–1923). В стране резко обострились этнические противоречия: Гилян, Азербайджан и Курдистан претендовали на самостоятельность. Эти движения представляли смесь прогрессивных национально-освободительных элементов, этнического национализма и феодальной реакции.

В 1923 г. премьер-министром страны становится Реза-хан Пехлеви. Он, как и многие вожди, ставшие впоследствии диктаторами, по всему миру, от Мустафы Кемаля Ататюрка до Муссолини, воплощали чаяния своих народов в борьбе за независимость, возрождение «нации» и модернизацию.

Но модернизация или тотальное заимствование западных технологий было непростым делом, проблема, кроме всего прочего, лежала в ментальности этносов, нуждающихся в технологическом обновлении.

Как мы знаем из нашей истории, технологические заимствования прививаются с трудом или не прививаются вовсе без заимствования из области культуры и ментальности, и если русским, которым сделать это было значительно легче в силу европейского происхождения, религии и культуры, до конца ХХ в. понадобилось провести три модернизации или тотальных заимствования в XVIII в., после 1857 г. и после 1917 г., то, что говорить об этносах, чья ментальность или культурный код прямо противостоял европейскому.

Конечно, всё усугублялось и внешним давлением. Что мы и наблюдаем в истории Ирана ХХ в.

«Приемник Дария», как именовали нового шаха Ирана Реза Пехлеви, провел реорганизацию армии, после чего захватил собственность полунезависимых ханов на севере страны, казнив большинство из них. Та же участь постигла хузестанского хана на юго-западе страны. Он разгромил отряды иранцев-кочевников: белуджей, луров, бахтиаров и кашкайцев, посадив их на землю. А учитывая особую роль вождей в этих племенах, они были или казнены, или отправлены в Тегеран.

Он ненавидел невежество и реакционность духовенства, родовую и феодальную знать, понимая, что именно они стоят на пути модернизации, но с ними ему приходилось сосуществовать.

Одновременно, с целью обезопасить себя от козней Англии, новоявленный шах... предоставил новые льготы Англо-Иранской Нефтяной Компании (АИНК), английской компании, монополизировавшей добычу и продажу иранской нефти.

Шах проводил умеренные преобразования, строил дороги для объединения страны и «точечно» предприятия.

Эти действия, связанные с модернизацией, были невозможны без изменения представлений в обществе, его ментальности, начиная с всеобщего образования. В противном случае массовое непонимание и, в связи с этим, естественное сопротивление вынуждало диктаторов прибегать к репрессиям: не понимаете по-хорошему, будет по-плохому. Недаром происходит сближение шаха с фашистскими режимами в Европе. А после нежелания поддержать в 1941 г. СССР и Англию он был низложен, и шахом стал его сын, Мохаммед-Реза Пехлеви (1919–1980).

После 1945 г. Иран, как и многие полуколониальные и колониальные страны мира, станут ареной столкновений советской системы с капиталистическим миром, а внутри капиталистической системы — борьбой США с Англией за гегемонию в капиталистическом мире путем подрыва колониальным владениям Британии, что непосредственным образом можно видеть именно в истории Ирана.

Мохаммед-Реза Пехлеви, который правил почти сорок лет, в сложных условиях иранского общества проводил непоследовательную политику, часто совершенно непонятную народу. Свою ставку он сделал на взаимодействия с США. И здесь постоянно возникал вопрос, а шах-то больше с иранским народом или с США?

СССР, который был соседом Ирана, шах, естественно, считал классовой угрозой для своего строя. Оттуда шли веяния о национально-освободительной борьбе, которую начали в Иране умеренные представители буржуазии. И первой пробой пера была дипломатическая битва за национализацию иранской нефти, контролируемой уже упомянутой английской компанией АИНК в 1951 г. По стране прокатились забастовки и митинги, аятолла Аболь-Касем Кашани провел многочисленный митинг в Тегеране. Его окружение ратовало за компромисс с Англией и США, прогрессивный премьер-министр Мохаммед Мосаддык был не готов на это, речь вообще шла о национализации. Дело в том, что верховным правителем страны был шах, но управление страной, как в Британии, осуществлял премьер-министр, опиравшийся на большинство в меджлисе. Всё как в Англии.

На действия Мосаддыка США и Англия ввели блокаду Ирана, который критически зависел от поставок из долларовой зоны.

В то же время, используя сложную ситуацию, с целью борьбы с левой и «советской» угрозой, исламские организации потребовали от премьер-министра: сделать обязательным ношение женщинами чадры по всей стране; удалить женщин из государственных учреждений; запретить по всей стране употребление алкогольных напитков; ввести обязательное совершение богослужения (намаза) государственными служащими. Эти организации, которые стояли на традиционных и антикоммунистических позициях, поддерживались британской агентурой, открыто действующей в Иране.

Несмотря на ухудшающее экономическое положение, Мосаддык не шел на сделку по нефти, он был готов разорвать отношения с Англией. Что заставило и Англию, и США предпринять активные действия. Цель стояла одна – снять упертого премьера. Который, по мнению шаха, открывал двери Советам. В столице начались массовые столкновения сторонников демократизации и национализации добычи нефти с промонархическими и исламскими силами. Но армия и полиция, где как раз в канун этих событий сменили руководство, выступила против законного премьер-министра, который был смещен. Сразу же после переворота американцы оказали экономическую помощь шахскому Ирану.

С этого времени шах Мохаммед-Реза Пехлеви лично стал управлять страной, а не через премьер-министра. Сразу же были подписаны соглашения о том, что иранская нефть достается Международному нефтяному консорциуму (МНК) из английских, американских и французских компаний. Для придания ускорения ратификации соглашения об иранской нефти в меджлисе были расстреляны военные из партии труда и министр иностранных дел из правительства Мосаддыка, Хосейн Фатеми, которого перед этим подвергли жестоким пыткам. Он был автором проекта национализации иранской нефти.

МНК теперь контролировала львиную долю добываемой в мире нефти, кроме территории США и СССР. Где, кстати, еще не было никакой большой нефти, добыча которой началась только к концу 60-х. 50% доходов от сырой нефти получал Иран, но так как себестоимость добычи иранской нефти в несколько раз была ниже, чем в США, а основной заработок состоял не в продаже нефти, а нефтепродуктов, компании США получали сверхприбыль.

Поэтому Иран попадает в зону американского контроля, с поддержкой от США в экономической, технической и военной сфере. Благодаря чему шахиншах получил в Иране, по факту, неограниченную власть. Неограниченная власть подкреплялась наличием преданной армии, мало дееспособной в военном отношении, по оценке американцев. Секретными службами, прежде всего САВАК — «Организация безопасности и информации страны». Это тайная полиция действовала не только на территории Ирана, убивая противников шаха или тех, кто под ними понимался, в других странах.

САВАК создавался и взаимодействовал с ЦРУ, спецслужбами западных стран и Турции, имел тесные контакты с Моссад. Шах создал еще и «шахскую инспекцию» за контролем над САВАК. Получал он информацию и непосредственно от спецслужб США и Англии, так генерал Теймур Бахтияр разоткровенничался в США о своём шефе, о чём американцы тотчас предупредили шаха. Бежавшего генерала САВАК достал в Ираке.

САВАК следил за всеми оппозиционерами из более-менее беззубой оппозиции, так как радикальные исламские партии, а уж тем более левые, такие как Партия труда, были запрещены режимом. А члены таких партий, в случае обнаружения, уничтожались на месте. Одновременно слежка осуществлялась и за сторонниками шаха, лояльными деятелями культуры и журналистами.

О космической коррупции в верхних эшелонах власти и вообще коррупции, которая не изжита в Иране и по сей день, спецслужбы докладывали шаху, но тот предпочитал этот компромат не пускать в дела, а держать до особых обстоятельств.

Создание правительством двух искусственных партий, «Народ» и «Националисты», для имитации бурной законотворческой деятельности в меджлисе неожиданно привели к политическому кризису: партии разругались.

Это классическая ситуация со всеми созданными искусственно декоративными институтами: денег на всех не хватает.

Но в 60-х невозможно было быть полуфеодальной страной с безграмотным, зачастую полудиким населением. Модернизация была просто необходима. Шах начал ее, назвав «белой революцией». И начал он ее, что вполне естественно, с земельной реформы. Она была проведена в пользу крестьян и уменьшала земельную собственность феодальной знати, основных производителей страны. Половинчатая реформа не дала ожидаемого результата, хотя давала возможность пропаганде, как и самому шаху, утверждать, что земельные участки были предоставлены 15 млн. человек. Тем не менее она нанесла удар по полуфеодальным устоям общества, в котором господствовали помещики.

Экономические кризисы следовали один за другим, а выступления жестко подавлялись, крестьян или школьных учителей и «вечные противники» всех диктаторов, студентов.

Основные вопросы «белой революции» были выставлены на референдум 1963: аграрная реформа, национализация лесов, выплаты рабочим из прибыли предприятий, приватизация для финансирования аграрной реформы, создание «корпуса просвещения», права женщин на выборы и голосование. За реформу проголосовало 99,9%.

Шах по совету американских «друзей» пытался предстать себя в глазах иранского народа прогрессивным, современным правителем, реформатором-революционером.

Хотя суть Ирана не поменялась с начала ХХ в., он оставался страной, где выгоды получал западный капитал и связанная с ним компрадорская верхушка.

Но вот с «прогрессивными действиями» шах явно «переборщил»… Шиитское духовенство выступило с резким осуждением предоставления прав женщинам, а уж тем более клятвы кандидатов не на Коране, а на Святом писании.

Это была лишь формальная сторона вопроса, на ментальном уровне было понятно, что любые реформы, а они по сути все являлись западными, приведут и к падению власти тех, кто поддерживал шиитских проповедников, помещиков, и выведут из-под их контроля безграмотные, полудикие массы, продемонстрировав им альтернативный путь. Что, несомненно, привело бы к падению идеологической власти проповедников. Это же происходило как раз в арабских странах, где к власти пришли специфические, но все же светские, социалистические силы.

В январе 1963 г. был запланирован визит шаха в г. Кум, с мавзолеем Фатимы аль-Масумы, священным для шиитов. Город наводнили люди в штатском из САВАК, а также были демонстративно введены армейские подразделения, как мы видели выше, между шахом, из-за его фактически прозападной политики, и духовенством «пробежала кошка». А прибытие самого шаха было бойкотировано, к тем же, кто собрался у мавзолея, Мохаммед-Реза Пехлеви обратился с обвинительной речью. Как это часто бывает в истории, бессвязная речь, произнесенная в порыве гнева из уст правителя, может вызвать совершенно иной эффект. Вечером речь была уже в газетах. А в ней шах обвинил духовенство, что они предатели хуже левой партии труда и не понимают, сколько много сделал шах для крестьян и народа.

Глава одного из медресе Кум, мулла Рухолла Хомейни выступил с ответной, но более последовательной речью, где заявил, в канун праздника Навруз, что для мусульман наступил траур, исламу грозит угроза, так как шах действует по наущению США и Израиля.

Он был арестован, в ходе его ареста был убит один из учеников медресе.

Отпущенный Хомейни в июне 1963 г. снова выступил с речью, что исламской государственности в Иране грозит опасность, за что был снова арестован, но в ответ началось восстание в ряде городов, включая столицу. Восставшие, находящиеся под влиянием духовенства, были беднейшим населением городов и крестьяне. По официальным данным, погибло 100 восставших, по оценке восставших — несколько тысяч. Восстание было подавлено, было арестовано 28 аятолл, но теперь из сил, поддерживающих шаха, духовенство и их радикальные сторонники стали оппозиционерами.

Снова выпущенный Рухолла Хомейни выступил с двумя программными речами, обвинив шаха в низкопоклонничестве перед Западом и в том, что вся экономика Ирана контролируется Израилем. Это не были необоснованные обвинения, Иран информировал Израиль обо всех переговорах и контактах с арабскими странами, а также о контактах в ООН, которые касались Израиля.

Хомейни разразился критикой в адрес США, Англии и СССР, обозначив их как один еще хуже, чем другой:


Вскоре он был арестован десантниками и отправлен в Турцию, турки отпустили его в Ирак, где он прибыл в Наджас, сосредоточение шиитских проповедников в Ираке, где продолжил борьбу с иранским правительством и Западом. Политическая и экономическая программа Хомейни, простая и понятная беднейшей части населения, строилась на исламские шиитские ценности и идеи о Махди (Мессии). Именно мусульманские проповедники, по его мнению, должны повести правоверных на борьбу со светской властью, узурпировавших власть: исламские проповедники являются наследниками власти Пророка, и они и есть власть в исламском общине, «велаят-е факих».

В то время в Иране, после аграрной реформы, началась индустриализация в рамках пятилетних планов. Ее противниками были как помещики, ключевой господствующий класс Ирана, так и американские советники, выражавшие мнение западных корпораций, которые рассматривали Иран как источник сырья и рынок сбыта.

И, как мы писали выше, духовенство, которое всегда поддерживало шахский режим, как и шах активно поддерживал духовенство, обеспечивающего идеологическую защиту от либеральных и коммунистических идей, также стали врагами изменений. Потому что духовенство ощутило непосредственную угрозу своей идеологической власти, на фоне аналогичных событий в соседних арабских странах. Угроза происходила от вестернизации, индустриализации и аграрной реформы, которые могли подорвать идеологическую власть имамов.

Интересно, что проповедники выступали против вестернизации, но Исламская Республика Иран воспользовалась плодами шахской индустриализации и аграрной реформы.

Иран, не найдя поддержки на Западе в индустриализации, обратился к странам СЭВ. СССР построил металлургический завод в Исфахане, тракторный – ЧССР, машиностроительный – СРР, оба в Тебризе. Был построен газопровод в северной части Ирана.


Началось развитие Ирана по капиталистическому пути, да и сам шах из крупного землевладельца превращается в промышленника.

МНК не желало наращивать добычу и продажи из Ирана, делая это с Саудовской Аравией. В то время как, подписав договор об импорте газа в СССР с 1971 г., Иран получает альтернативные доходы, в СССР еще не были разведаны свои месторождения.

Но, несмотря на это, 50% доходов бюджета было от реализации нефти, а контроль над ее добычей оставался у западных компаний по новому соглашению до 1993 г. Шах, видя такие поступления нефтедолларов, предполагал превратить Иран в экономическую и военную державу. Под псевдоисторические теории об ариях и арийских державах Ахеменидов и Сасанидов, празднование 2500-летия персидской монархии, шах тратил огромные деньги на вооружение армии, закупая вооружение у тех же западных стран.


В то же время шахом завладела идея вступления Ирана в клуб западных стран, и он стал приобретать пакеты акций за рубежом: в ФРГ, Японии, Англии. Продуманные и красивые в министерских докладах, но бессистемные и из-за коррупционной составляющей закупки и заказы были прежде всего выгодны западным странам, а Иран вовлекали в кризис. Перекос в распределении ресурсов, концентрация на гос. секторе, пронизанном коррупцией, расшатывали государственную систему, а в ответ можно было слышать:


Волюнтаристская, ничем не контролируемая финансовая политика вела к тому, что города бурно росли, в то время как в сельской местности наблюдался кризис. К революции в городах оказалось 50% населения.

Экономику шахского Ирана, типичную для сырьевых стран с компрадорским капиталом, можно представить в виде белки в колесе.

Хуже того, эти планы не имели никакой опоры в социальном и ментальном развитии общества. Если верхушка страны была «европеизирована», обучалась и развлекалась на Западе, активно потребляла запрещенные вещества, то в это время большинство общества застряло в средневековье: небоскребы на фоне лачуг.

Подавляющее большинство населения страны существовало в парадигме ислама, не обладая знаниями и понятиями о других системах государственного и общественного устройства. Все партии, носители либеральных и демократических начал, тем более, социалистических были вытеснены за границу политической жизни с периодическим отстрелом их сторонников.


И в таких условиях массы населения попадали в город, где они видели всё то «безобразие», о котором их предупреждало духовенство: худшие образцы «западничества» и «бездуховность» в понимании малограмотного, полудикого крестьянина: ночные клубы, дорогие рестораны, порнокинотеатры и пр.

И если в 60-е гг. в экономических отношениях у масс населения наблюдался прогресс, то к концу 70-х, несмотря на лавину нефтедолларов, общество находилось в экономическом кризисе. Цены перед революцией выросли на 40%, а инфляция составила 30%. Но наказывали за это же непричастных: 40 тыс. мелких лавочников были обвинены во взвинчивании цен, на них обрушили государственные репрессии. Сельское хозяйство было не в состоянии обеспечить страну.

Решить проблемы социума только с помощью государственного террора, типа САВАК, уже было невозможно.

На этом фоне всё чаще от разных групп общества стали звучать требования по изменениям во внутренней политике. Если со студентами можно было совладать: правящая прошахская партия «Растахиз» на съезде осудила студенческие выступления и потребовала исключения их из вузов. То сложнее было с выступлениями исламистов. 8–9 января 1978 г. в Куме была разогнана и расстреляна антиправительственная демонстрация, собранная под воздействием статей Хомейни. На сороковой день после расстрела в Куме началось восстание в Тебризе. Весной и летом движение охватило многие территории Ирана, где застрельщиками выступали средние слои городского населения. Восставшие громили штабы прошахской партии и объекты прозападной культуры: ночные клубы, дорогие рестораны, кинотеатры.

С радикализацией протеста от умеренных светских руководителей руководство в восстании перешло к духовенству, которое стало использовать религиозные праздники как политические демонстрации с лозунгами: «Аллах велик, Хомейни — вождь», «Требуем исламской республики».

Шиитское духовенство возглавило движение, потому что только они говорили с массами на понятном им языке, так как светского в ментальной культуре Ирана было крайне мало.

Летом со стороны правительства были объявлены некоторые демократические свободы, но это уже ничего не решало. Не за это боролись исламисты. А защитников модернизации, индустриализации и «двухсот пятидесятилетней монархии», кроме секретной службы, полиции и армии, и то частично, в стране не было.

В сентябре 1978 г. демонстранты в Тегеране были одеты в белые саваны как символ того, что они готовы умереть. В городах было введено военное положение, армия стала расстреливать демонстрации, даже с вертолётов, счёт шёл на тысячи, но это не сбило волну протеста.

В ответ в октябре 1978 г. началась всеиранская стачка, которая свела на нет военное положение в стране. Маневры с карманной оппозицией ни к чему не привели. В борьбу вступили радикальные массы, которым нужна была «община правоверных», а не половинчатые «западные свободы».

В таких условиях 16 января 1979 г. шах Мохаммед-Реза улетел в Египет, а Рухолла Хомейни прилетел в Тегеран из Парижа. Режим шаха пал, началось формирование Иранской республики Иран.