Шлюп «Диана»
В июне 1805 года на пребывавшей длительное время в запустении Лодейнопольской верфи вновь застучали топоры. Русскому флоту требовалось некоторое количество транспортов, в том числе и для перевозки леса. А поскольку основные судостроительные мощности империи были заняты более приоритетными работами, решено было прибегнуть к услугам старой малоиспользуемой верфи в уездном городе Лодейное Поле, ранее известной как Олонецкая казенная верфь. Основанная в марте 1703 года в начальный период Северной войны и царствование создателя русского регулярного флота Петра I, она уже в конце июня того же 1703 года дала свою первую продукцию – почтовый галиот «Курьер». В дальнейшем, после основания Санкт-Петербурга, значение Олонецкой верфи начало снижаться, и количество мастеровых на ней было сокращено.
В 1785 г. был учрежден уездный город Лодейное Поле при Олонецкой казенной верфи. Строительство кораблей с последней четверти XVIII века на предприятии велось лишь эпизодически, и в очередной раз верфь ожила в июне 1805 года. Постройка транспортных судов была обычным делом, и нести бы всем 20 запланированным к постройке транспортам свою рутинную службу, если бы не вмешались обстоятельства. Одному из этих трудяг под командованием лейтенанта Василия Михайловича Головнина было суждено осуществить ставшее широко известным кругосветное путешествие и достичь тихоокеанских рубежей Российской империи, вырвавшись по пути из плена недавних союзников – англичан. Но обо всем по порядку.
Тихоокеанский рубеж
Большая удаленность дальневосточных владений России создавала серьезную проблему в их контроле и обеспечении всем необходимым расположенных там поселений, гарнизонов и опорных пунктов. Сухопутная дорога, большую часть которой составлял Сибирский тракт, тянулась на многие тысячи верст, была долгой, неудобной и не всегда безопасной. При подобных обстоятельствах морской путь выглядел менее продолжительным по времени доставки грузов и людей. Организация регулярного сообщения морем с Дальним Востоком начала обговариваться русскими властями уже в первой половине XVIII века.
В 1732 г. генерал-инспектор флота и адмиралтейств вице-адмирал Николай Федорович Головин подал царствовавшей в то время императрице Анне Иоанновне докладную записку о необходимости отправки боевых кораблей в северную часть Тихого океана. Шла подготовка ко Второй Камчатской экспедиции под руководством капитан-командора Витуса Беринга, и поднятый в этом документе вопрос был как никогда актуален. Адмирал Головин указывал на трудности и, самое главное, длительность сухопутного маршрута, который предстояло преодолеть Берингу и его спутникам. По его расчетам, экспедиция могла достигнуть Охотска и приступить к строительству судов для поставленных задач не ранее чем через четыре года после отбытия из Санкт-Петербурга. При таких темпах результатов от проделанных исследований следовало ожидать вообще лет через шесть. Как оказалось впоследствии, и эти, довольно продолжительные, сроки оказались слишком оптимистичными – преодолевая разные превратности в пути, Витус Беринг смог достичь Охотска через целых восемь лет после начала экспедиции, а ее первые отчеты появились в столице еще через год.
Головин предлагал в следующем 1733 году снарядить на Балтике два фрегата, снабдив их большим количеством провианта, пороха и различными необходимыми в далеком плавании запасами. Предполагалось, что приблизительно через 11 месяцев – год эти корабли, обогнув мыс Горн и выйдя в Тихий океан, достигнут Камчатки. Там они могли за счет привезенных запасов обеспечить нормальное функционирование экспедиции Беринга, которая в дальнейшем могла использовать прибывшие фрегаты для проводимых географических исследований, а не тратить силы, ресурсы и время на постройку пакетботов. Для развития сообщения с Дальним Востоком следовало и в дальнейшем ежегодно посылать туда два фрегата.
Впоследствии идея отправки в далекие и опасные плавания в удаленные или неизвестные регионы одновременно двух кораблей будет использоваться в русском флоте очень часто. Кроме того, адмирал Головин указывал на необходимость интенсивного изучения Америки, поскольку земли ее богаты полезными ископаемыми, от которых пока что получают выгоду только Испания, Англия и Франция. Экипажи фрегатов вместо монотонного сидения в Кронштадте за время длительного плавания получили бы столь необходимую им плавпрактику. Замысел адмирала Головина не был услышан – императрицу Анну Иоанновну не очень заботили столь сложные вопросы большой политики, тем более такая экзотическая тема, как исследование Дальнего Востока.
Мнение о необходимости налаживания прочного океанского маршрута для сообщения с тихоокеанским побережьем России раздавалось не только в военной среде. Большую потребность в таком маршруте имели купцы, промышленники и вообще деловые круги. В 1785 г. известный русский предприниматель Григорий Шелехов, в заслуги которого входит основание годом ранее первого отечественного поселения на острове Кадьяк у побережья Аляски, подал на рассмотрение Иркутскому генерал-губернатору проект отправки в дальневосточный регион крупногабаритных и не имеющих большой ценности грузов из Архангельска или Санкт-Петербурга морем, чтобы избежать лишних убытков. Шелехов давно вел дела в этом регионе и был хорошо осведомлен о логистических трудностях, сопровождавших местную коммерцию. Его предприятие стало одним из основателей в 1799 г. знаменитой Русско-Американской компании, занимавшейся колонизацией и освоением территорий на Аляске и в северной Калифорнии.
Не только Россия исследовала северную часть бассейна Тихого океана. С некоторых пор там стали проявлять обычную для себя предприимчивую активность английские мореплаватели. В связи с возросшей возней иностранных предпринимателей и для поддержки собственного пушного промысла в 1786 г. президент коммерц-коллегии граф А. Р. Воронцов и фактический руководитель внешней политики империи граф А. А. Безбородко решили обратиться к Екатерине II за способствованием официального объявления прав на территории в Северной Америке. Такой указ императрицей был подписан в декабре того же 1786 года. Одновременно вышел еще один указ, где было отмечено возросшее вмешательство английских коммерческих деятелей в русский пушной промысел и прописаны меры по предотвращению такой угрозы.
Поскольку «просвещенные мореплаватели» не отягощали себя излишней вежливостью и тактом, было принято решение направить на Дальний Восток военную эскадру из четырех кораблей. Командиром этой эскадры, окончательная численность которой была определена не четырьмя, а пятью кораблями, был назначен капитан 1-го ранга Григорий Муловский. Главной задачей ему ставилась защита интересов России между Камчаткой и Аляской. Фактически это должна была быть первая Тихоокеанская эскадра русского флота. Однако начавшаяся вскоре война с Османской империей, а позже и с другим извечно «доброжелательным» соседом, Швецией, нарушила эти планы. Сам Муловский погиб в одном из сражений, так и не успев возглавить русскую тихоокеанскую эскадру.
Реализация идей адмирала Головина и других подобных ему инициативных людей по налаживанию устойчивого морского сообщения с Дальним Востоком и русскими владениями в Америке была осуществлена лишь во время первой русской кругосветной экспедиции Крузенштерна и Лисянского на шлюпах «Нева» и «Надежда» и в дальнейших плаваниях русских кораблей в этот отдаленный регион. Один из таких походов в 1806 году совершил шлюп «Диана».
Корабль и его командир
В 1806 г., после благополучного возвращения из почти трехгодичного плавания шлюпов «Надежда» и «Нева», русским правительством было принято решение направить в Тихий океан корабль для проведения географических исследований еще не изученных и не отмеченных на карте земель и островов. Районы для этого были заранее определены: северо-западное побережье Америки, русское тихоокеанское побережье и Восточная Азия. В качестве дополнительной задачи посылаемый в плавание корабль должен был доставить в Охотск, являвшийся в ту пору главным тихоокеанским русским портом, предметы снабжения, в том числе якоря, несколько орудий и другое оборудование. Командир корабля должен был нанести открытые территории и острова на карту, определить их координаты, осуществить промеры глубин. Особо выделялась задача по изучению уклада жизни местного населения, возможности экономических связей и торговли.
В качестве экспедиционного корабля был выбран построенный в 1805 году на Лодейнопольской верфи транспорт-лесовоз «Диана». Тщательный осмотр лесовоза, выполненный корабельными мастерами И. В. Курепановым и Мелеховым, показал, что в таком состоянии, как сейчас, он к океанскому плаванию не приспособлен и нуждается в существенной переделке. Работы осуществлялись зимой 1806–1807 гг. под руководством мастера Мелехова в Петербурге, а потом, в конце весны, в Кронштадте.
«Диана» получила статус военного корабля и была переклассифицирована в шлюп – на ней теперь имелось 16 пушечных портов, борта были существенно укреплены. На вооружении «Дианы» было 14 шестифунтовых орудий, 4 восьмифунтовых каронады и 4 фальконета. С фрегата «Эммануил» были переданы медные орудия, поскольку они были легче чугунных. В качестве балласта на шлюп были погружены габаритные грузы для Охотска. Водоизмещение корабля составляло 300 тонн, длина – 27,8 метров, ширина по миделю – 7,6 метров.
Василий Михайлович Головнин
Еще 23 августа 1806 г. по высочайшему повелению на «Диану» был назначен командир – лейтенант российского флота Василий Михайлович Головнин. Назначение в таком низком звании на должность командира корабля, который должен был не только покинуть пределы Балтики, но и обойти вокруг света, было в то время случаем отнюдь не рядовым. Но Василий Головнин имел совершенное право на это назначение, поскольку был незаурядным офицером.
Родился Василий Головнин 8 (19) апреля 1776 года в небогатой дворянской семье. В девять лет мальчик лишился родителей и оказался на попечении у родственников. Когда Василию исполнилось 13 лет, попечители отправили его на учебу в Морской кадетский корпус. В 1790 г. юноша был произведен в гардемарины и получил назначение на корабль «Не тронь меня». В это время шла русско-шведская война, и новоиспеченный гардемарин не замедлил получить свое боевое крещение. Он принял непосредственное участие в сражениях – у Красной Горки и Выборгском – и за проявленные качества был награжден медалью.
Спустя два года, в 1792-м, Головнин успешно закончил теоретическое обучение. По принятому тогда регламенту он не мог быть выпущен из Морского кадетского корпуса и произведен в офицеры, пока не достигнет семнадцатилетнего возраста. Поэтому гардемарин был оставлен в стенах этого учебного заведения еще на год. Это время Головнин не потратил зря, а сделал упор на углубленное изучение различных наук, в первую очередь физики, естествознания, истории и иностранных языков. В будущем все эти знания оказались весьма кстати. В 1793 г. юноша, наконец, закончил Морской кадетский корпус и был произведен в мичманы.
Головнин начал ходить на кораблях Кронштадтской эскадры. В 1795–1796 гг. проходил службу на фрегате «Рафаил», входящем в состав эскадры вице-адмирала П. И. Ханыкова, которая находилась в походе у берегов Англии и в Северном море. Головнина приметили как подающего надежды офицера и через некоторое время его, хорошо владевшего английским языком, назначили флаг-офицером у вице-адмирала М. Х. Макарова, который осуществлял командование эскадрой, крейсировавшей у острова Тексел и в Северном море.
В 1802 г. Головнин в числе двенадцати лучших молодых офицеров был направлен на стажировку в Англию. Почти четыре года он служил волонтером на различных кораблях британского флота, осуществив на них плавания в Карибское и Средиземное моря. Головнин пересек экватор, участвовал в блокаде испанских кораблей в Кадисе и французского флота в Тулоне. В составе экипажа фрегата «Фисгард» принял деятельное участие в ночной абордажной схватке и произвел своим поведением во время боя впечатление на командира. О волонтере Головнине лестно отзывался даже скупой на похвалу знаменитый адмирал сэр Горацио Нельсон.
В 1806 г. офицер вернулся в Россию, где им в Морское министерство был представлен объемный доклад, в котором был произведен сравнительный анализ русского и английского флотов. На базе полученного опыта и знаний Головниным был создан также свод «Военных морских сигналов», которым пользовались почти двадцать пять лет. В Министерстве высоко оценили заслуги офицера и ходатайствовали перед императором о поощрении Головнина. Александр I наградил его именным перстнем и крупной суммой денег. В 1807 г. за участие в многочисленных морских кампаниях Василия Михайловича Головнина наградили Орденом Святого Георгия 4 степени – об этом награждении лейтенанту стало известно лишь в 1809 году, по прибытии шлюпа «Диана» на Камчатку. Так что назначение лейтенанта командиром уходящего в кругосветное плавание корабля было вовсе не случайным – этот офицер в свои 30 лет уже имел за плечами огромный опыт длительных океанских плаваний, пригодившийся ему при командовании «Дианой».
Большое внимание было уделено кадровому вопросу. В экипаж набирались добровольцы, но такие, которые были уже опытными моряками. Их численность составляла 60 человек. Старшим офицером на шлюп Головнин выбрал способного и талантливого человека – лейтенанта Петра Ивановича Рикорда. Он, как и его командир, проходил службу на эскадре вице-адмирала Ханыкова в Северном море, а после был волонтером в английском флоте.
В мае 1807 г. шлюп перешел из Санкт-Петербурга в Кронштадт для завершающего этапа подготовки к плаванию. При снаряжении экспедиции, особенно в вопросе заготовки провианта, был учтен опыт плавания шлюпов «Надежды» и «Невы» – подрядчики в этот раз были те же. Вся провизия была осмотрена Головниным и Рикордом лично. «Диана» получила двойной запас пороха. Первоначально планировалось отправить этот шлюп вместе с вновь уходящей на Дальний Восток «Невой». Последняя перевозила грузы в интересах Русско-Американской компании. Однако переоборудование «Дианы» затянулось – «Нева» ушла одна в октябре 1806 г. и, совершив благополучный переход, прибыла в средине сентября 1807 г. в Ново-Архангельск. 25 июля 1807 г. шлюп «Диана», имея на борту экипаж в 64 человека, покинул Кронштадт и отправился в самостоятельное плавание. «Диана» вошла в историю как первый корабль собственно русской постройки, перешедший из Балтики на Камчатку. «Нева» и «Надежда» были английской постройки и были куплены Русско-Американской компанией.
Одиссея лейтенанта Головнина
Поход «Дианы» начался в неблагоприятных политических условиях: после поражения под Фридландом, где генерал Беннигсен уступил поле боя императору Наполеону, Россия была вынуждена заключить весьма не престижный для себя мир, и отношения с недавним союзником, Великобританией, стали стремительно охлаждаться и неуклонно приближались к войне. По дороге зайдя в датский порт Хельсингёр, в сентябре «Диана» прибыла в Портсмут. Там от местных властей и из вездесущих английских газет Головнин узнал о неутешительном состоянии международных отношений России и Британии. Отчетливо понимая, что теперешнее положение и далее будет усугубляться, командир шлюпа отправился в Лондон, чтобы получить от английского правительства своего рода охранный документ, согласно которому «Диана» признавалась бы научно-исследовательским кораблем. Тем самым командир пытался предотвратить возможный и часто практикуемый захват шлюпа бывшими союзниками. На выправление соответствующих бумаг ушло целых три недели – в Адмиралтействе не склонны были проявлять даже имитацию какой-то деятельности ради русского корабля.
Карта походов Головнина
Наконец, документы были готовы, но тут перед Головниным встало не менее трудно преодолимое препятствие. Перед отходом лейтенант планировал закупить на шлюп дополнительное продовольствие – впереди был нелегкий переход через Атлантику. Британская таможня и тут не подкачала. Согласно предварительной договоренности русского посла с местным торговым департаментом, последний должен был снабдить шлюп всем необходимым. Тем не менее островные таможенники потребовали выплаты огромной таможенной пошлины, как будто «Диана» являлась коммерческим кораблем, – не иначе как англичане собирали пожертвования для отражения будущего французского десанта. Лишь после подключения посольства удалось унять аппетиты английских таможенников, которых Головнин назвал «самым бесчеловечным классом людей на земле», и 27 октября 1807 г. необходимый провиант был закуплен. «Диана» покинула негостеприимный Портсмут как раз вовремя – вскоре между Россией и Англией началась война, и стоявшие в этом порту фрегат «Спешный» и транспорт «Вильгельмина» были попросту конфискованы со всем грузом.
Атлантику пересекли без происшествий, и 8 января 1808 г. шлюп прибыл на принадлежавший португальской Бразилии остров Святой Екатерины. После десятидневной стоянки и пополнения запасов «Диана» направилась к мысу Горн. В этом районе корабль попал в полосу непрерывных жестоких зимних штормов и почти месяц не мог продвинуться на запад. Экипаж был измучен постоянной непогодой и непрекращающейся работой с парусами – негде было высушить все время мокрую одежду. Появились первые признаки цинги. 29 февраля (високосный год) 1808 г. Головнин принял решение об изменении маршрута следования. Он решил идти на Камчатку восточным маршрутом – через мыс Доброй Надежды.
Через полтора месяца плавания «Диана» достигла южной оконечности Африки. Тут стояла на якорях британская эскадра вице-адмирала Барти, который не замедлил задержать русский корабль. Барти довел до Головнина сведения о войне между Англией и Россией и заявил, что не может позволить «Диане» продолжить плавание. Бумаги из Лондона не произвели на адмирала должного впечатления, но он обещал послать соответствующий запрос в Адмиралтейство. Корабль застрял в Южной Африке. В ожидании ответа на запрос Головнин занялся изучением флоры и фауны этого края, нравов и обычаев местного населения и его экономического развития.
Недели складывались в месяцы, а столь ожидаемый ответ всё еще не был получен. Начали подходить к концу запасы провизии. Не проявляющие радушия англичане отказывались выделять русским провиант. Более того, вице-адмирал Барти предложил Головнину присылать своих матросов на его корабли для проведения ремонтных работ, обещая в обмен на это кормить их. Командир «Дианы» категорически отверг это издевательское предложение. Уяснив, что шлюп может простоять тут вообще неопределенное время, Головнин принял решение вырываться из английского плена.
Евгений Валерианович Войшвилло. Шлюп «Диана» уходит из Саймонстауна
16 мая 1809 г. (прошло уже больше года после прибытия в Южную Африку) над гаванью задул сильный юго-западный ветер, погода начала портиться. С наступлением сумерек налетел дождевой шквал, небо стало пасмурным. Когда наступила темнота, Головнин приказал обрубить якорные канаты и, подняв штормовые стаксели, вышел в море. С английского флагмана последовал приказ немедленно задержать дерзкого беглеца, однако ни один из кораблей эскадры к выходу в море готов не был. Беспрепятственно покинув опостылевший Саймонстаун, «Диана» скрылась в Индийском океане.
Стремясь избегнуть встречи с рыщущими тут и там английскими кораблями, Головнин пошел сначала на юг, до 40-й параллели южной широты, а потом повернул на восток, чтобы обойти Австралию с юга. Лейтенант не хотел заходить в порты этого континента, поскольку рисковал вновь оказаться задержанным вместе со своим кораблем. 25 мая «Диана» подошла к острову Танна в архипелаге Новые Гебриды. Убедившись, что прибывшие совсем не похожи своим миролюбивым поведением на привычных уже европейцев, островитяне наладили с экипажем шлюпа приветливые отношения. Местный вождь получил подарки, а в обмен корабль снабдили свежей провизией и пресной водой.
31 мая шлюп покинул гостеприимный остров и двинулся на север. Через несколько месяцев, 23 сентября 1809 года, с борта «Дианы» увидели берега Камчатки. Через два года напряженного плавания и пребывания фактически в плену у просвещенных мореплавателей русские моряки вновь увидели свою землю. 25 сентября корабль вошел в гавань Петропавловска-Камчатского. Тут-то Головнин и узнал о награждении его орденами: Святого Георгия 4-й степени и Святого Владимира 4-й степени – «За совершение многотрудного путешествования», как значилось в приказе. Тут натруженный после долгого похода корабль и его экипаж зазимовали. Неутомимый Головнин все это время собирал сведения о местном крае, его природе. Отношения с местными жителями были благоприятными.
На Тихом океане
Карта Сахалинского моря с описью Южных Курильских островов, составленная Головниным
Весной 1810 г. шлюп «Диана» отбыл к берегам Северной Америки, чтобы оказывать содействие Русско-Американской компании. Он должен был сначала прийти в Ново-Архангельск, а потом доставить продовольствие в ряд русских поселений. Параллельно с этим выполнялась и главная задача плавания: Головнин начал подробную опись Курильских островов и в дальнейшем планировал подобную работу проделать и в отношении Алеутских островов. В подобных исследованиях и рейсах к американскому побережью прошла навигация 1810 года. Были составлены точные карты ряда островов Курильской гряды, открыт и нанесен на карту остров Средний.
В следующем году исследовательская работа шлюпа «Диана» и его экипажа продолжилась. 25 апреля корабль, прорубив лед, перешел в Авачинскую бухту, а 4 мая вышел в море. В этом году планировалось продолжить изучение Курил, точнее, южной их группы, расположенной ближе к Японии. 4 июля 1811 года «Диана» бросила якорь в виду острова Кунашир. На Кунашире имелась японская крепость, и располагался гарнизон. Головнин собирался вступить в сношения с японскими властями: закупить у них необходимое продовольствие и запастись пресной водой и дровами. Однако японцы всячески избегали общения. Дело приняло анекдотический оборот: русские моряки забирали на берегу приготовленное японцами продовольствие и оставляли вместо него деньги. Там же удалось запастись пресной водой и дровами.
Гравюра Е. О. Бургункера. Головнин с моряками на Курильских островах
Через неделю такого безличного общения японский комендант крепости все-таки решился пригласить Головнина к себе. 11 июля 1811 г. Головнин вместе с двумя офицерами, четырьмя матросами и переводчиком-курилом направились в крепость. Из оружия при них были только сабли и небольшой пистолет у Головнина. В самой крепости кроме ее любезного коменданта моряков встретили не менее предупредительные вооруженные воины, которые не замедлили взять гостей под стражу. С Кунашира задержанные были направлены на остров Хоккайдо в город Хакодате, а после их перевезли в Фукуяму.
Головнина посадили отдельно в темную камеру, но командир «Дианы», к тому времени уже капитан-лейтенант, не потерял присутствия духа. Он наблюдал за японцами во время ежедневных прогулок в тюрьме, стараясь запечатлеть в памяти самое важное. Для этого лишенный письменных принадлежностей офицер вел своеобразный дневник, отмечая важные события узелками из ниток. Чтобы разделить запоминаемые данные по категориям, он использовал нитки разных цветов. Тем временем в отсутствие капитана командование «Дианой» взял на себя старший офицер лейтенант Рикорд. После нескольких тщетных попыток добиться освобождения Головнина и его спутников он направился в Охотск, чтобы оттуда добраться до Санкт-Петербурга и там хлопотать об освобождении Головнина.
Все дело было в том, что на японцев сильное впечатление произвели действия в 1806–1807 гг. судна Русско-Американской компании: «Юноны» и 8-пушечного тендера «Авось», которые по приказу камергера и посла Российской империи в Японии Николая Петровича Резанова разорили японские поселения на Сахалине и южной части Курильских островов. Резанов действовал по собственной инициативе, не имея соответствующих санкций из Санкт-Петербурга. Поэтому, когда вблизи Кунашира появился русский военный корабль, японцы не на шутку испугались и подумали, что против них вскоре будут предприняты враждебные действия. Этим и объяснялся арест Головнина и его спутников. Добравшийся до Иркутска лейтенант Рикорд получил приказ возвращаться в Охотск, а русские власти начали думать, как освободить пленников.
Генерал-губернатор Сибири И. Б. Пестель в своем донесении в Петербург предлагал направить в Японию специальную делегацию для переговоров с японскими властями. В самой Японии чиновники неоднократно допрашивали Головнина с целью выяснить его причастность к событиям, связанным с кораблями «Юнона» и «Авось». Капитан-лейтенант последовательно доказывал им свою невиновность в этом инциденте, но ему не верили. Не надеясь на освобождение, русские моряки совершили весной 1812 г. побег, однако, обессиленные от голода, не смогли достигнуть одного из островов вблизи японского побережья и были пойманы.
22 июля 1812 года Петр Иванович Рикорд получил указание отправиться к Кунаширу и навести справки о Головнине и его спутниках – вместе с «Дианой» в этот поход отправился и бриг «Зотик». 28 августа корабли прибыли к крепости Томари на Кунашире. Японские власти ожидаемо отказались вступить в переговоры с русскими, однако Рикорду удалось задержать идущее в гавань японское торговое судно, от членов экипажа которого были получены сведения, что капитан-лейтенант Головнин и его спутники живы и здоровы и находятся в тюрьме в Хакодате.
В октябре 1812 г. «Диана» вернулась в Петропавловск-Камчатский. Бриг «Зотик» по пути потерпел крушение, однако его экипаж и большая часть груза были спасены. На следующий 1813 год «Диана» покинула Петропавловскую гавань и через 20 дней вновь прибыла на Кунашир. Через дружественно расположенных японских посредников состоялся обмен данными с японской стороной – было получено письмо от капитан-лейтенанта Головнина, в котором сообщалось, что с заключенными все в порядке. Губернатор Хоккайдо (тогда этот остров назывался Мацмай) согласился отпустить пленников в обмен на официальные извинения русской стороны в отношении действий кораблей «Юнона» и «Авось». 9 июля Рикорд на «Диане» отправился в Охотск за соответствующими бумагами, откуда вернулся через 15 дней. В конце сентября, встретив по пути жестокий шторм, шлюп прибыл в Хакодате, туда же 5 октября 1813 г. были доставлены капитан-лейтенант Головнин и его товарищи. Они провели в японском плену два года и три месяца. 3 ноября с освобожденными моряками на борту «Диана» прибыла в Петропавловск. Из Петропавловска Головнин сначала на собачьих и оленьих упряжках добрался до Иркутска, а потом летней дорогой в июле 1814 г. прибыл в Санкт-Петербург, который оставил 7 лет тому назад.
Шлюп «Диана» остался на Дальнем Востоке и был сдан в конце 1813 г. на хранение в Петропавловский порт в качестве плавучего склада. В октябре и декабре 1815 г. команда шлюпа по частям прибыла в Иркутск, а оттуда была отправлена в Петербург. Губернатор Сибири Пестель ходатайствовал о денежном награждении членов экипажа «Дианы», указывая на важность их трудов для Отечества. Писал он и о плачевном состоянии славного корабля, корпус которого после многочисленных плаваний и штормов пришел в ветхость и не годился для дальнейшей эксплуатации. Узнав о такой участи маленького заслуженного корабля, император Александр I приказал изготовить его модель и направить в музей при Адмиралтействе.
В 1816 г. Василий Михайлович Головнин издал о своих путешествиях и приключениях на шлюпе «Диана» книгу, которая практически сразу была переведена на французский, немецкий и английский языки. Впереди его ждало новое кругосветное путешествие. А Тихий океан вновь понесет на своих водах корабль под названием «Диана» в середине XIX века. Но это уже другая история.
Автор: Денис Бриг
Свежие комментарии