Нефтью на Дальнем Востоке (тогда ещё не окончательно советском) Япония завладела в 1920 году. Речь шла не о концессиях или аренде месторождений. Тогда наш агрессивный сосед оккупировал, помимо южного, ещё и северный Сахалин. Времени японцы даром не теряли. Пять лет нефтяники Страны восходящего солнца вели интенсивные геологические исследования на восточном побережье острова, явно рассчитывая сделать Сахалин своим нефтяным придатком. За столь короткий срок ими были созданы все промышленные условия для активного начала разведочного и промыслового бурения.

Разумеется, интерес к природным богатствам Сибири и Дальнего Востока начинало проявлять и молодое советское государство. Однако сил и возможностей, учитывая сложную политическую обстановку в регионе, в 20-е годы у него не было. Еще на X съезде ВКП(б) в марте 1921 г. было указано, что «объектами концессий могут являться те отрасли народного хозяйства, развитие которых явно поднимет уровень развития производительных сил России».

А выгнать японцев с северного Сахалина пока не представлялось возможным. Положение казалось безвыходным. И тогда российское руководство решило обратиться за помощью к США. Представители Дальневосточной республики 14 мая 1921 года подписали с американской нефтедобывающей компанией «Sinclair Oil» предварительный договор о концессии на добычу нефти на севере Сахалине.

Уже 31 мая госсекретарем США была направлена нота правительству микадо с твёрдым заявлением, что Соединенные штаты не могут согласиться на принятие японскими властями каких-либо мер, которые нарушали бы территориальную неприкосновенность России.

Американская компания, в соответствии с договором о концессии, получала два участка площадью 1000 кв. км для добычи газа и нефти сроком на 36 лет. «Sinclair Oil» обязывалась затратить на разведку и добычу не менее 200 тыс. долл., и в течение двух лет запустить две буровых установки. Арендная плата устанавливалась в размере 5% от ежегодной валовой добычи, но не менее 50 тыс. долл. Но, к сожалению, никаких шагов по «выдавливанию» японцев с северного Сахалина американцы не предпринимали. Напротив, через США Токио предложил России, всего-навсего, продать остров и тем самым решить все политические и экономические проблемы в регионе. Разумеется, подобного рода предложение было отвергнуто.

20 января 1925 г. в Пекине была подписана «Конвенция об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией». Она положила конец оккупации северной части Сахалина японскими войсками и восстанавливала действие Портсмутского мирного договора 1905 г. Известный американский историк Д. Стефан назвал данную Конвенцию «блестящей победой советской дипломатии. Русские добились вывода японских войск с северного Сахалина без применения силы, хотя ещё в 1924 г. многие политики полагали, что Япония либо аннексирует, либо выкупит эту территорию. Более того, они официально подтвердили суверенное право СССР на эту часть острова. Этот шаг развеял надежду некоторых японских кругов, что когда-нибудь весь остров Сахалин подобно спелой хурме, упадёт в корзину империи".

При этом, в протоколе «А», статье IV, подписанного в Пекине документа, сказано «В интересах развития экономических отношений между обеими странами и принимая во внимание нужды Японии в отношении естественных богатств, правительство СССР готово предоставить японским подданным, компаниям и ассоциациям концессии на эксплуатацию минеральных, лесных и других естественных богатств на всей территории СССР».

Протокол «Б» касался всех вопросов концессионных отношений между двумя странами, которые должны быть реализованы в течение пяти месяцев со дня полной эвакуации японских войск с Северного Сахалина.

Японцев в Пекинском документе устраивало не всё – не зря они вложили столько средств в разведку и освоение природных ресурсов оккупированной территории. Они потребовали передать им концессию практически всех или минимум 60% нефтяных скважин. После долгих переговоров 14 декабря 1925 года Россией и Японией договор о концессиях был подписан – Япония получала 50% нефтяных и угольных месторождений на срок от 40 до 50 лет.

Японцы обязаны были отчислять советам в качестве платы за концессию от пяти до 45% валового дохода. Также концессионер обязан был платить местные и государственные налоги, арендную плату. Японцы могли ввозить из своей страны и рабочую силу, в соотношении– 25% неквалифицированных и 50% квалифицированных рабочих.

В 1926 году в рамках концессии японцами была создана фирма «Акционерное общество Северо-Сахалинских нефтяных предпринимателей», основной капитал которой составил 10 млн иен (200 тыс. акций по 50 йен), оплаченный капитал – четыре млн. йен. Основными держателями акций стали крупнейшие фирмы страны, вплоть до «Мицубиси гооси». Американцы же свой шанс получать дешевые нефть и газ упустили – они имели множество энергетических доноров в мире. В 1925 году договор с «Sinclair Oil» российскими властями был расторгнут.

К 30-м годам добыча нефти на северосахалинской концессии стабилизировалась на уровне 160-180 тыс. тонн в год.

Выполнение концессионных условий контролировала специальная комиссия, в которую вошли представители Сахалинского ревкома, Сахалинского горного округа, члены различных наркоматов. Наркомат труда довел до сведения Дальконцесскома положение об организации строгого контроля исполнения концессией советского законодательства о труде, но, в то же время, указывал на необходимость осторожного подхода к концессионерам. Политбюро ЦК ВКП (б) давало разъяснения местным властям, что санкции в отношении концессионеров и иностранных рабочих могли быть осуществлены только с согласия НКИД, а арест японских служащих может производиться в необходимых случаях только с разрешения прокурора Союза ССР или наркома внутренних дел.

Недоверие местных органов власти к концессионерам сказывалось на практической деятельности японских предприятий. Администрация концессий обращалась за помощью к своему правительству, писала письма в НКИД и другие инстанции. В связи с этим в марте 1932 г. из Центра на Сахалин поступила телеграмма, в которой отмечалось, что «исполком и другие представители власти… ведут себя вызывающе в отношении японских концессионеров... ЦК предписывает… дать немедленное распоряжение органам власти на Сахалине не создавать поводов для конфликтов. Не раздувать дело с вопросами об охране труда, строго наказывать провинившихся в нарушении директив советской власти и договоров с японцами».

Между правительством Японии и концессионными предприятиями установились прочные связи, которые выражались в праве правительства осуществлять через своих уполномоченных наблюдение за ходом производственных и коммерческих операций. Ежегодно, начиная с 1926 года, в Оху приезжали представители ряда ведомств Японии, а консул внимательно следил за работой концессий и за взаимоотношениями между советскими учреждениями и предприятиями концессий.

У Токио были даже планы организовать визит на север Сахалина молодого императора Хирохито, который будучи наследным принцем, успел в 1925 году побывать лишь на южной японской части острова.

Но это в СССР могли расценить уже как откровенную претензию на аннексию, и обо всех концессионных выгодах тогда можно было бы забыть навсегда. Правительство страны получало отчисления от деятельности нефтяной компании в том случае, если размер прибыли превышал 15 % оплаченного капитала. Вся добываемая нефть сдавалась японскому морскому министерству, которое осуществляло контроль над предпринимательской деятельностью на северном Сахалине.

Добыча нефти концессионерами росла – за время существования концессии японцы вывезли северного Сахалина, в основном для нужд своего ВМФ, более двух млн. тонн нефти. Но нельзя сказать, что сахалинская концессия несла выгоду только нашим заокеанским соседям. Реализация концессии показала советской стороне возможность и целесообразность добычи нефти на северном Сахалине.

Значение нефтяных концессий для советской стороны определялось тем, что их деятельность доказала возможность и целесообразность добычи нефти на Северном Сахалине. Подтолкнула к созданию и развертыванию работ советским трестом «Сахалиннефть» (организован в 1928 году), которому концессионер оказывал значительную помощь в организации производства и налаживании хозяйственно-бытовой сферы, А именно, тресту предоставлялась возможность пользоваться электроэнергией от концессионных электростанций, использовать нефтепроводы и резервуары для хранения нефти, предоставлять кредиты для закупки оборудования за рубежом, население промыслов снабжалось товарами и продуктами.

Япония, занимавшая в 1941 году Корею и Маньчжурию, фактически доминировала на Дальнем Востоке. Центр промышленного производства, включавший в себя и добычу полезных ископаемых, и гигантские по тем временам производства, был у японцев в этом регионе, а у СССР – далеко в европейской части. С точки зрения военной мощи, как морской, так и сухопутной, можно было исходить лишь из того, что Красная армия сумеет в случае японской агрессии только продержаться до подхода подкреплений из западной части нашей страны.

Распространено мнение о том, что самураев удержали от развязывания войны наши победы на Хасане и Халхин-Голе. Отчасти это так, опьяненные цепью непрерывных военных триумфов, наши соседи впервые познали тогда горечь поражения. Тем не менее, Япония была вынуждена в 1941 году заключить с СССР пакт о нейтралитете. Что же побудило японцев пойти на такой шаг?

Как ни странно, причиной явились экономические интересы. Токио и его основной союзник Берлин испытывали острую нужду в природных ресурсах. Металлов более-менее хватало, а вот с нефтью ситуация была крайне сложной. Германию ещё как-то выручали румынские нефтепромыслы, а вот у империи Ямато своя нефть закончилась уже к 1920-м годам, на подвластных землях Кореи и Маньчжурии «черного золота» обнаружено на тот момент тоже не было.

Основными поставщиками стали американские корпорации – именно они поставляли до 80-90 процентов от всех объемов нефти, в которых нуждался Токио. Нефти катастрофически не хватало. В качестве альтернативы ими рассматривалась поставка нефти из южных территорий, находившихся тогда под властью Голландии и Великобритании. Но поход за ней означал вооруженный конфликт с этими европейскими странами. Японцы понимали, что формирование оси Рим — Берлин — Токио и война с США начисто перекроет им американскую «нефтяную скважину». Многократные требования Берлина к японцам развязать войну против СССР, означали бы для дальневосточного союзника неминуемое поражение.

Где же взять нефть? Оставался только один вариант — в Советском Союзе, на Сахалине… Именно поэтому осенью 1940 года японский посол предложил В.Молотову договор о нейтралитете взамен на сохранение сахалинских концессий. И согласие было получено.

Однако война поменяла планы политиков. При подписании в 1941 году пакта о нейтралитете между СССР и Японией, японская сторона заверила, что все концессии к 1941 году будут ликвидированы. Нападение Германии на СССР оттянуло решение этого вопроса до 1944 года. Только тогда в Москве был подписан протокол, по которому японские нефтяные и угольные концессии передавались в собственность СССР. Среди причин, вынудивших Японию не затягивать процесс ещё дальше, нельзя не выделить одну – под ударами американского флота японские ВМФ практически уже не могли обеспечить безопасную транспортировку добытой на Сахалине нефти в метрополию.

Концессия, обеспечившая Японии близость источников энергии, во многом повлияла на решение правительства микадо не сотрудничать с Германией в её наступлении на Советский союз в июне 1941 года. Она оказалась весьма выгодна и для СССР, причём не только в денежном отношении, но и в плане опыта развития удаленных регионов. Но во время войны важнее всего была выгода политическая – сдержав Японию, Советский Союз избежал войны на два фронта. Длительный нейтралитет восточного соседа позволил СССР в течение нескольких лет концентрировать свои боевые усилия на Западном фронте, что во многом предрешило исход войны.